KATIE LUCILLE BELL-WOOD (BELL), HB
КЭТИ ЛЮСИЛЛЬ БЕЛЛ-ВУД (БЕЛЛ)
2 марта 1979, хогвартс, гриффиндор`97, охотник «паддлмир юнайтед», владелица «фонда кэти белл»
ЛОЯЛЬНОСТЬ
министерство магии
ИНФОРМАЦИЯ О ПЕРСОНАЖЕ
здравствуй, мама, плохие новости - |
[indent] кэти помнит черные мантии, серые лица, белые лилии. срок жизни едва перевалил за третий год, и потому она пока мало что понимает, но уже видит красные заплаканные глаза матери и опущенные уголки губ отца. этот день в доме беллов каждый год будет особенно тихим. сегодня они потеряли старшую дочь. кто бы мог подумать, что даже пережив первую магическую войну смерть подступит к их дверям через несчастный случай? горе могло бы полностью разбить обоих родителей, но ответственность за других трех детей продолжала держать их на плову, хотя какая-то часть их сердец отныне навсегда оставалась мёртвой. у кэти сухие волосы, белоснежные зубы, стеклянный взгляд, но это сейчас, а в хронологии событий, в самом начале - созвездие ссадин на детских коленках, спортивная форма гриффиндора, шутки, слетающие с языка раньше собственных мыслей, и улыбка до самых ушей. её первые шаги были упрямыми и целенаправленными, сколько бы ни пришлось падать, сколько бы ни пришлось вставать, всегда - вперед, всегда - к цели. маленькая шустрая заноза, воплощение урагана и ясного солнца в одном лице. детство - время беззаботное. безопасное. можно падать, совершать ошибки, рисовать маминой помадой на отцовских газетах, громко смеяться, кататься на шее брата, висеть с кровати вниз головой, строить шалаш из выходного платья почившей старшей сестры, мечтать отправиться в кругосветное путешествие, учиться любить, сгорать от нетерпения, надеяться, что вся приближающаяся будущность будет такой же легкой, беспечной и искренней. ей всё с рук спускалось, потому что невозможно злиться на ребенка, смотрящего на тебя с полным обожанием и восхищением, каким бы ты ни был, безукоризненно и чистосердечно.
положила тебя в землю, проводила долгим взглядом. |
[indent] кэти помнит черные мантии, серые лица, белые лилии. смерть отца ударила по семейству, словно граната. нет, словно взрыв атомного реактора. каждый был искалечен настолько, насколько это вообще могло быть возможным. кэти только успела окунуться в школьную жизнь, как сова принесла письмо в черном конверте. вас когда-нибудь приглашали на похороны собственного отца? разумеется, в большей степени трагедия ударила по миссис белл. она больше не занималась хозяйством и детьми, полностью утопая в собственном горе. кэти ударилась в учебу. ей хотелось делать вид, будто ничего не произошло, чтобы не ловить на себе жалостливые взгляды. успеваемость улучшилась, и на втором курсе ей даже удалось попасть в сборную по квиддичу. иллюзия собственной нормальности. у кэти из рамок внутри целый лабиринт построить можно, витиеватый, запутанный, куда ни повернешься - стена или тупик. она сама в нём уже запуталась, собственноручно все раны заштопала тупой иголкой и живет дальше, как может, смеется, учится, лишь иногда по ночам плачет, когда приоткрывает дверь в собственную душу, где зверь живет, измученный горем и яростью. вскоре мать второй раз замуж выходит, нашла утешение в лучшем друге покойного, с которым общее горе сплотило, но для кэти - этот брак, словно пощёчина, удар, срывающий петли с внутреннего тайника. отныне бунтарь и зверь на свободе и вся злость его против матери и отчима направлена. большую часть летних каникул после третьего курса кэти проводила у братьев покойного отца, с матерью предпочитала на связь не выходить, а когда её забрали домой, воспринимала все в штыки и устраивала неприятности. девочка всегда была очень упрямой, не стеснялась высказывать собственное мнение и являлась человеком, с которым порой бесполезно спорить. мать не желала с ней бороться, слишком устала мучиться и хотела просто пожить спокойно, не расчесывая все время заживающую рану. опеку над белл оформили дяди, и это несколько успокоило девочку, потому как теперь ей не требовалось видеть каждое лето материнское лицо, а с братьями отца у неё были вполне хорошие отношения. ситуацию так же спасало близкое окружение кэт. её друзья и подруги словно были пропитаны позитивом и являлись такими же генераторами энергии, как и сама мисс белл. она была сильной, юной и веселой девочкой, а потому даже после череды трагедий её жизнь все же достаточно быстро нормализовалась, пусть тоска по отцу и злость на мать никуда не ушли.
утром прилетели чайки, съели все твои ресницы. |
[indent] кэти помнит черные мантии, серые лица, белые лилии. она немного знала сэдрика диггори, и пусть они никогда не были друзьями, но оба играли в квиддич и могли порой перекидываться парочкой приветственных слов. его тело с распахнутыми глазами прямо на территории школы было ужасным, но еще более ужасным было знамение, которое оно принесло. газетные заголовки пестрили вывесками о заявлении гарри поттера, теориях возможных причинах смерти школьника, отговорках министерства, но никто не подумал о том, что творилось в душах детей, находящихся на стадионе в тот момент, когда воздух разразил крик горюющего отца, потерявшего единственного сына. на слишком поспешно устроенных похоронах она была вместе со своими друзьями. молчание буквально пропитывало воздух. на шестом курсе кэти примкнула к отряду дамблдора, как и вся сборная гриффиндора, и это на самом деле было хорошее время, потому как каждое сборище помогало отвлекаться от кошмара, устроенного в школе долорес амбридж. белл несколько раз удавалось попасть под гнев розовой леди, и поначалу это было весьма интересно, но потом правила начали увеличиваться, и злить министерскую особу было уже не так смешно. рамки становились все теснее и теснее, пояса затягивались, как и внутренние ошейники. проще было держать язык за зубами, нежели наживать неприятности себе и другим. расслабиться можно было только в гостиной среди однокурсников и в выручай-комнате. тучи сгущались, и приближающая опасность обретала более видимые черты. кэти сама стала подобной тучей, когда едва не умерла от проклятого ожерелья в середине седьмого курса. она помнила, как за секунду взмыла в воздух, как каждую клетку ее тела словно пронзили тысячей ржавых спиц, морозный ветер обжигал кожу, как снаружи, так и внутри. кэти еще долго будут сниться кошмары об этом злополучном дне. сомнений уже не оставалось. грядет что-то по-настоящему ужасное.
пожалуйста, не умиpай или мне придётся тоже. |
[indent] кэти помнит черные мантии, серые лица, белые лилии. смерть дамблдора казалась самым страшным, что ученики только могли представить. он был надеждой, единственным человеком, который точно мог все решить и исправить, а потому его отсутствие казалось чем-то неестественным, идущим вразрез с историей и сюжетом происходящего. войны не избежать - становится понятно, а потому после окончания школы кэти отказывается от предложений квиддичных команд и поступает стажером в аврорат. её отношения с оливером вудом из дружеских медленно перетекают в романтические, и это прекрасно, потому как они всегда были достаточно близки, хорошо друг друга понимали и имели общие интересы. разумеется, из газет и от знакомых до них доходят новости о происходящем: нападение на орден, поджог норы, смерти волшебников, постоянные нападения пожирателей. кэти не хочет больше работать с министерством, она уходит с поста стажера и вместе с оливерам начинает помогать людям, так или иначе пострадавшим от подобной агрессии. вместе с вудом, который все еще занимался квиддичной карьерой, и парочкой друзей они частично эвакуируют некоторые магглорожденные семьи, помогают найти убежища тем, чьи дома были разрушены, находят продовольствие для пострадавших. сложно сказать скольким людям им удалось помочь и сколько знакомых при этом они потеряли. работать открыто было нельзя, необходимо сохранять секретность, страх душил, кошмары мешали спать, порой кэти просыпалась от того, что оливер несколько раз за ночь проверял закрыта ли входная дверь, словно при нападении она могла кого-то остановить. а потом битва за хогвартс, десятки смертей, сотни раненых, огромное количество разрушений, миллион вероятностей развития событий. день, который никто из них не забудет. не только потому что лорд наконец побежден, а потому что его смерть досталась им слишком большой ценой.
если ты смеешься, - он говорил, - я праздную, если ты горюешь – я соболезную. |
[indent] кэти помнит черные мантии, серые лица, белые лилии. похороны проходят одни за другими, словно кто-то сверху выстроил расписание, которого нужно придерживаться. глаза высохли, слезы закончились, руки продолжают дрожать. быть аврором больше нет ни сил, ни желания, хочется спокойной и веселой жизни, а потому кэти проходит отбор во второй состав команды «паддлмир юнайтед», где на данный момент играет её жених. разумеется, слухи о том, что карьерой она обязана далеко не своему таланту охотника, быстро расползаются в обществе, но белл старается не обращать на них внимания. после всего, что ей пришлось пережить, грязные сплетни кажутся уже не такими важными. масло в огонь подливает создание оливером «фонда кэти белл», предназначенного для помощи подросткам, пострадавшим во время войны. сама кэти так же регулярно ходит к психологу, ей снятся погибшие знакомые, включая отца, учителей и даже старшую сестру, которую она почти не знала. сам оливер от помощи отказывался. он постоянно просыпался, чтобы по привычке проверить закрыта ли дверь, мало ел, слишком много тренировался и почти никогда не отпускал белл куда-то одну надолго. вскоре пара поженилась, но было решено об этом не разглашать и устроить торжество позже, когда ситуация вокруг немного наладится и они оба будут чувствовать себя лучше. на самом деле кэти надеялась, что это событие немного приободрит молодого человека. так и было первое время. недолго. потом стало только хуже. в один из дней памяти пара сильно поругалась. кэти просила пойти с ней на мероприятие, чтобы увидеть старых друзей, оливер кричал, что не может видеть их улыбчивые лица. кэти умоляла мужа обратиться за помощью, оливер отвечал, что никто не может ему помочь. кэти сказала, что он сам не хочет спасения, оливер замахнулся, чтобы оставить на щеке жены красный след от пощёчины. кэти громко хлопнула дверью, оливер рухнул в кресло и зарылся руками в волосы.
осторожные зрители молча кутались в шубы, и какая-то женщина с искаженным лицом |
[indent] кэти помнит черные мантии, серые лица, белые лилии. его портреты на помятых листах пергамента. профиль. анфас. чтобы не забыть. чтобы помнить до родинки, до траектории каждого позвонка. она не плачет, смотрит куда-то вперед расфокусированным взглядом и молча теребит обручальное кольцо на безымянном пальце. и это... всё? был человек. дышал, пил кофе по утрам из любимой керамической кружки, делал записи в ежедневнике размашистым почерком, щурился, носил клетчатые рубашки, хлопковые футболки, солнечные очки, а потом умер. выпал из дальнейшего повествования, оставив после себя печатные суррогаты на совместных снимках, потрепанный вязанный свитер и метлу для полетов. она ничего не выбрасывала, хранила на местах, как маленькие опознавательные флажки в маршруте своего горя. она тонула в нём, купалась, словно каждый день по собственному желанию залезала в кипяток без одежды. без кожи. старая сошла, а новая еще не выросла. день сурка. кэти наконец поняла, что чувствовала её мать, когда потеряла мужа, а потому их общение возобновилась ровно настолько, насколько это могло быть возможным в её состоянии. у неё больше не было сил бороться или держаться, хотелось лечь где-нибудь на кладбище вместе со всеми умершими любимыми людьми и больше никогда не подниматься на ноги. кэти больше не хочет нести на себе этот груз, а потому вызывается добровольцем для программы частичной контролируемой модификации травмирующих воспоминаний. сначала кэти не хотела забывать оливера. она начала с того, что сделала для себя смерть отца не такой травмирующей, словно в детстве приняла это как должное. потом в ход пошли все события о войне, но вскоре и смерть вуда была заменена на обычный неудачный роман двух друзей, которые не поддерживают больше никаких отношений. она возобновила квиддичную карьеру, которая пошла в гору, и продолжала являться владелицей «фонда кэти белл», который отныне занимался психологической помощью для детей и подростков, оказавшихся в тяжелой жизненной ситуации. и все было бы хорошо, если бы дневники, копия свидетельства о браке и обручальное кольцо не попались ей среди коробок во время переезда. кэти никому о них не рассказала, она прочитала все от корки до корки, но не вспомнила ничего из произошедшего, словно это была не её история, а книга про какого-то другого персонажа. белл совсем запуталась. честное слово, лучше бы она все это сожгла.
нет, это не я, это кто-то другой страдает. я бы так не могла, |
кэти не помнит черные мантии, серые лица, белые лилии.
кэти больше ничего не помнит.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
— патронус - горностай;
— волшебная палочка - вишня, перо гиппогрифа, 11⅓″, гибкая;
Время бежит быстрее, когда жизнь идет своим чередом. Важно успевать запомнить самые яркие, самые ценные моменты в жизни. Важна каждая маленькая деталь. История состоит из деталей.
Малышу Гарри уже три года. Совсем недавно он еще пил молоко из бутылочки. Совсем недавно Джеймс морщился каждый раз, когда наступала его очередь менять пеленки, а сейчас Гарри уже совсем большой. Ему по-прежнему нравится сидеть у меня на коленях, однако теперь он стал слишком шустрым для того, чтобы делать это долго. Весь в папочку, тот тоже не может и секунды усидеть на месте. Гарри уже неплохо разговаривает. Не трещит без умолку, конечно, но мы хотя бы понимаем, что он пытается нам сказать. Он ходит, бегает, прыгает, ползает, притом в тех местах, где ему быть не желательно. Вчера Гарри опрокинул горшочек с летучим порохом, залез в камин и чуть и улетел в Тартарары. Слава Мерлину, что Джеймс успел вовремя среагировать, поймал Гарри еще до того, как тот успел бросить порох в камин. Вот и пригодились ему все-таки квиддичные навыки.
А сегодня Гарри уже три. Казалось бы, со вчерашнего дня ничего не поменялось, но непривычно ощущать его трехлетним. Придется переучивать его показывать свой возраст. Раньше на вопрос «Сколько тебе годиков?» он показывал два указательных пальца. Сейчас ему уже три. Даже не верится.
Последние дни были тяжелыми для меня. Оставив малыша на попечение Джеймса, я занималась приглашениями, украшением дома и, конечно, нескончаемой готовкой. Вообще-то готовить я любила. Только не в таких количествах. К середине сегодняшнего дня я буквально валилась с ног. Единственное, что меня радовало – это то, что Гарри весь вечер будет окружен толпой родственников и знакомых, а значит, я могу принарядиться, не боясь, что он испачкает какое-то из моих платьев. У этого малыша есть странная способность пачкать мою одежду, потому что эти пятна трудно вывести даже с помощью магии. Прямо проклятье какое-то.
Вскоре начали собираться гости. Первыми заявилось семейство Уизли в полном составе. Они тут же оккупировали Гарри, так что я могла за него не волноваться. Джеймс завел разговор с Артуром о возможном создании гибридов метел и маггловских моторов, а я смогла наконец-то присесть. Правда, ненадолго. Вскоре подошли остальные, и я даже забыла про усталость. Вокруг было столько пожеланий и поздравлений, а еще улыбающийся Гарри, что не могло меня не радовать. Я с легкостью бегала из кухни в гостиную и обратно, поднося к столу все новые и новые угощения, которые очень хвалили. Честно признаться, это было приятно.
Время от времени ко мне подбегал довольный Джеймс, обнимал за талию, и молча прижимал к себе. Как ребенок, честное слово! Но мне льстило такое внимание. Затем мой муж опять убегал к гостям, а я продолжала подавать блюда, иногда останавливаясь, чтобы поболтать с кем-то из знакомых. Петунья, кстати, так и не приехала, хотя я лично отправляла ей приглашение. Это, конечно, немного обидно, но её можно понять. Она не очень любит волшебников, и наверняка бы чувствовала себя неуютно в месте, где их огромное количество. Я не обижаюсь не неё. Просто у нас разные круги общения. Однако это не мешает мне сильно по ней скучать.
Сириус тоже пришел на торжество. Он подарил Гарри квиддичную форму маленького размера, что заставило Джеймса светиться от радости. Мне он преподнес такую же маленькую форму, на которой было вышито имя «Сириус». Размерчик явно был не мой, как в прочем и имя. Я уже начала подозревать, что Блэк, не приведи Мерлин, хочет, чтобы мы с Джеймсом его усыновили… Однако реальность оказалась еще более сумасшедшей. Оказывается, Бродяга пытался так намекнуть на ожидание дальнейшего потомства Поттеров, притом желательно мальчика и желательно по имени Сириус…Вот нахал! Останется сегодня без печенья!
Ладно, Блэк..От него это можно было ожидать, но Марлин то! Эта бестия подарила маленькое платье с вышивкой «Марлин». Они явно сговорились. Так не честно! Если Блэка я оставлю голодным, то МакКиннон закормлю так, чтобы она не могла вползти в дверь и ее голову больше не посещали такие сумасшедшие мысли. Да, мы Эвансы мстительные. То есть, Поттеры…Черт, никак не могу привыкнуть.
От тихих возмущённых ругательств меня отвлек радостный возглас. Я подняла взгляд и увидела чересчур оживленную Медоуз. Давненько она не была такой улыбчивой. Мы обнялись и направились на кухню. Пора было доставать из духовки заварные кексы. Надев фартук, и взяв прихватки, я начала выполнять манипуляции с духовым шкафом, и временами поглядывала на До. Все-таки её поведение меня немного тревожило. Еще неделю назад она еле могла улыбаться, а сейчас светится. И постоянно оборачивается.
Я проследила за её взглядом. И как выяснилось, не ошиблась.
— Его зовут Деклен Дэвис. Не женат. И кстати, я тебе о нем уже рассказывала… - однако договорить мне не дали чьи-то руки, опустившиеся на талию.
— Секретничаете без меня, дамы? Как не стыдно. – естественно, это был Джеймс и казалось, он действительно был обижен.
— Клоун.
— Лили…
— Прости. Привычка, – я улыбнулась. У нас часто возникают такие ситуации. Те, которые напоминают нам о юношестве. Например, когда Джеймс решает приготовить свое фирменное рагу, кстати говоря, это единственное, что он умеет готовить, то приглашает меня за стол со словами «Поттер, ты пойдешь со мной на свидание?». Ну и как тут можно отказать? Учитывая, что кухня у нас все равно одна.
— Знакомьтесь, - кажется Джеймс вспомнил, что влился в наш с До диалог не один, — Это Деклен. Он целитель. – кажется, в последних словах мой муж был не уверен, так что он обернулся к своему знакомому, — Дэвис, ты же целитель? Знакомься, это Доркас Медоуз и моя жена Лили. Хотя последнюю, ты, скорее всего, уже знаешь.
Мне показалось, или Медоуз смутилась? Это что-то новенькое. Надо бы оставить их одних.
- Джеймс, пойдем, проверим как там Гарри.
- Не волнуйся, там Ремус катает его на спине. Все нормально.
Получив от меня локтем в ребра, Поттер наконец-то понял, что я пытаюсь вытащить его из кухни и оставить не очень сладкую парочку пощебетать наедине. Мы вышли, тихо прикрыв дверь и тут началось страшное... Борьба за замочную скважину.
Оттолкнув Джеймса подальше, я присела и попыталась прицелить взгляд. Увы, через такое отверстие было видно мало, а из-за обиженного бормотания моего мужа еще и мало слышно.
— Лили, так не честно! Дай мне тоже посмотреть, - прозвучал голос Поттера где-то рядом. В этот момент меня нагло отодвинули немного в сторону, и прижались своей щекой к моей. Так мы и стояли, согнувшись и смотря половиной зрачка в замочную скважину.
— Бу-у-у-у! – раздался сзади голос Бродяги. Мы с Джеймсом синхронно подпрыгнули, а я еле удержалась, чтобы от страха не закричать.
— За кем подглядываете, Поттеры?
— Там Медоуз…С молодым человеком, - зашептала я, косясь на закрытую дверь.
— Да ладно! Правда что ли? А ну дайте посмотреть! – Сириус быстро протиснулся к скважине, отодвигая нас с Джеймсом.
Это было чертовски нечестно! Это я придумала эту встречу и обязана посмотреть на ее плоды. Почему-то в моей душе горело подозрение, что Доркас расскажет мне не все. Поттер тоже был недоволен. Ему всегда не нравилось, когда его любопытство остается неудовлетворенным. Возможно, именно поэтому он не выдержал и отправился куда-то в комнату. Я не стала уточнять куда, но чувствовала, что добром это не кончится.
Буквально через пять минут он вернулся со странным пакетом в руке.
— Джеймс, не смей!
— Да ладно, Лили, все будет нормально, - попытался успокоить мою душу муж, громко крикнув, — И с этим тоже!
Дальше все пошло, как по накатанной: открывающаяся дверь, убегающие с места преступления я и Блэк, недовольный вопль Медоуз и победный клич Поттера. Он кинул в голубков шарик с краской. Вроде со времен учебы в Хогвартсе прошло уже не малое количество времени, а этот алгоритм остался неизменным. Решив поругать мужа позже, мне пришлось идти спасать ситуацию. Сириус оправился за мной. Догадываюсь, что ему просто было любопытно кто же новый ухажер нашей До.
Уверенно войдя в комнату, я резко остановилась. Уппс…Кажется, мне удалось погасить океаном искру, которая пробежала между этими двоими. Мерлин, ну почему я не могла немного подождать! Ух, как они смотрят…Кажется, мысленными ругательствами Доркас сейчас неплохо подпортит мою карму. Даже не знаю, что же им сказать. Молчание развеял Деклен, решив поздороваться с Сириусом.
— Здравствуйте, я Деклен Дэвис.
— Да, я знаю, - не подумав ляпнул Бродяга, получив от меня уничтожающий взгляд, — Сириус Блэк.
— Так вы подслушивали? – решил немного смутить нас целитель.
— Вообще-то еще и подглядывали…
— Сириус! – мне показалось, или мы с Медоуз одновременно закричали? Чертов Сириус…
— Что? Я ангел. А вот Джеймсу придется несладко…- протянул Блэк.
— Почему? – поинтересовался Деклен, непривыкшей к нашей компании.
— Потому что Эванс его сейчас закопает, - ответила за Сириуса До, — Ой, прости, я хотела сказать Поттер….
Они еще и насмехаются! А ведь я действительно уже готова была идти ругать Джеймса за его проделку. Однако препирательствам не суждено было случиться. В кухню, словно ураган влетела Мэри Макдональд и пыталась донести до нас какую-то информацию. Из-за того, что девушка пыталась отдышаться, из ее рассказа мало что можно было понять.
— Лили. Лужайка. Поттер. Салют. Дерево.
Мы поняли, что ничего не поняли. Мэри плюнула на разговоры, схватила меня за запястье и потащила к выходу из дома.
Картина на лужайке была довольно эпичная. Единственное на нашем участке дерево теперь походило на горстку угля. Артур с маггловским огнетушителем стоял рядом, даже не моргая. Джеймс, очки и лицо которого полностью были в пене, лежал на траве и смеялся в голос. Ремус с Гарри на плечах наблюдали все еще сверкающий в небе салют, не замечая ничего вокруг. Сириус и Марлин стояли возле пепла, бывшего раньше деревом, и дуэтом запевали гимн Хогвартса. Молли, которую со всех сторон облепили ее дети, пыталась рассадить их на траву, однако они вновь залезали к ней на колени, чтобы обнять любимую мамочку и словно боролись друг с другом за ее внимание. Дороти Медоуз, которая подглядывала в окно нашего дома, старалась узреть, чем на кухне занимаются Деклен и Доркас.
Все это было абсурдно и нормально одновременно.
Я стояла на террасе своего дома и смотрела на окружающее меня безобразие. Типичный праздник в нашем обществе. Мы были такими разными, но идеально собирались все в красивую и гармоничную мозаику. Как в прочем, и сейчас.
Я бесконечно любила окружающих меня людей, всех вместе и каждого по отдельности. И сейчас я бы ни на что не променяла эту свору сумасшедших, потому что они были моей семьей.
Отредактировано Katie Bell-Wood (2022-03-06 19:07:33)
